Самый сибирский бизнес — звероводство: почему китайские звери дешевле?

Единственный выживший в Новосибирской области зверосовхоз «Черепановский» выставляют на торги. Аукцион объявлен на декабрь. Роскомимущество решило продать пакет акций частнику. Летом на первом аукционе желающих купить не нашлось. Теперь вторая попытка. «Лакомым куском» звероводство назвать трудно. И хотя Сибирь по определению должна быть в лидерах этой отрасли, на практике все наоборот. «Черепановский» зверосовхоз еле выбрался из банкротства и теперь идет с молотка. 

«Белоярский» зверосовхоз. Один из лучших в России по рентабельности и продуктивности. Основное стадо — норки — 18 тысяч голов. Зверя кормят парной кониной и отпаивают молоком. За шкурками — очередь на международном рынке. За высокое качество пушнины – десятки медалей ВДНХ. Все это было. 14 лет назад.

Николай Гвоздырев, бывший директор «Белоярского» зверосовхоза: «Здесь готовились корма, здесь хранились, здесь холодильник. То есть общая емкость более 3 тысяч тонн. А сейчас, смотрите, одни развалины».

Николай Петрович Гвоздырев 20 лет возглавлял зверосовхоз. Вывел его из отстающих в российские лидеры. Его мечта — создать замкнутый цикл: от производства пушнины до пошива шуб и шапок. Успел наладить выделку шкур. А вот с шитьем не успел. Вышел на пенсию. И тут грянула перестройка.

Николай Гвоздырев, бывший директор «Белоярского» зверосовхоза: «Я сюда даже приходить не могу, сердце не выдерживает».

Махинации со шкурками нового руководства привели к банкротству зверосовхоза. Взяли кредиты и не смогли рассчитаться.

За долги тысячи норок и лисиц вывезли из Белоярки. По дороге зверь сдох. Супруги Гвоздыревы видели, как рабочие из жалости тайком отпускали норок на волю, но животные, приученные к клеткам, убежать не смогли. И тоже погибли.

Развалился зверосовхоз, стала разваливаться и деревня Белоярка. Работать и зарабатывать на кусок хлеба больше негде.

«Черепановский» зверосовхоз. Ни одного вакантного места. Каждый работник знает, уйдешь отсюда — и больше не устроишься. Негде. Зарплата зверовода — 3 тысячи рублей каждый месяц. Для деревни это манна небесная. «Черепановский» зверосовхоз перестройку пережил. С большими потерями, с большими проблемами, но выстоял. Парадокс: в Сибири, где шубы носят 5 месяцев, выращивать пушного зверя невыгодно.

Василий Дьяченко, генеральный директор ОАО зверосовхоз «Черепановский»: «В условиях сегодняшнего дня невыгодно. Поэтому в случае вступления в ВТО откроются границы и пойдет мех из-за рубежа. Мы будем просто неконкурентноспособны».

Сибирский мех — более ноский, более крепкий, у зверя, выращенного в холодном климате, подшерсток богаче, теплее. Зато заграница победила нас выделкой, окрасом и стрижкой шкур. Ну, и главное — в тепле дешевле растить животных.

Норка из соломы делает гнездо, чтобы тепло спать было. Важно вовремя заметить, не на голой ли решетке сидит животное. У каждого зверовода — более 400 подопечных, главное — за всеми успеть.

Любовь Исаенко, бригадир: «Очень тяжело. Люди с 9 часов, каждый зверь на подотчете, чтоб они сидели все до одного надо. Если корма остались, убрать, посмотреть, чтобы кала не было, чтобы шкура не маралась».

Кормят зверя рыбой из Казахстана, мясными субпродуктами местными и зерном собствен-ным. Раньше бывало и молоком баловали, но теперь не до жиру.

Свое собственное зерно, часть берут на корм зверю, часть оставили в качестве стратегического запаса. Весной цены подскочат, только тогда будут продавать. Еще один запас невольный пришлось сделать из шкур зверя. Песец и лиса нынче не в моде. Не покупают пушистый мех. Склады забиты шкурками.

В зверосовхозе только и говорят что о запасах. Впереди — аукцион. Государство решило продать свое имущество — зверосовхоз — в частные руки. Первые торги были в августе. Но желающих купить не нашлось. Второй аукцион назначили на декабрь.

Татьяна Ганн, бригадир: «Совхоз будут продавать, все, говорят, выставили на продажу. Боимся, кто знает, как будет, купят нас и уберут».

Кто купит, за сколько и зачем, не известно. Работники боятся одного, как бы им не повторить судьбу «Белоярского» зверосовхоза.

Обычно звери агрессивны. Но лиса Лариса — исключение, она ручная. Быть ласковой к людям ее приучали 5 лет. Даже на поводке водили по ферме. Теперь она ластится, а директор строжится. Нельзя приручать. Своего зверя жалко, на убой уже не отпустит его хозяйка.

Единственное место в Новосибирской области, где годами идет селекция, — лаборатория института цитологии и генетики. Там ученые специально выводят дружелюбные породы лисиц.

Людмила Трут, главный научный сотрудник института цитологии и генетики СО РАН: «Постоянно скрещивая и отбирая потомство приветливых лисиц, мы поняли, что они могут быть такими же дружелюбными по отношению к человеку, как и собака».

В институте — 4 сотни ручных лисиц. Самых покладистых ученые даже домой приводят. Заметили — с характером меняется и внешний вид животного. Например, норка агрессивная — всегда темного цвета, дружелюбная – светлого.

Селекция по цвету и характеру — это работа штучная. И сильно затратная. В «Черепановском» зверосовхозе за это даже не берутся. И экспериментальных животных не разводят. Опять же не до жиру. Им бы стандартную норку сохранить. Поэтому в клетках только темно-коричневые звери. Но в зверосовхозе не скрывают — научные лаборатории — это некий задел на будущее.

А в Белоярке думают только о прошлом. Здесь все бывшие работники, бывшие звероводы. У Николая Петровича о светлом прошлом осталась только одна память — награды.

Николай Гвоздырев бывший директор «Белоярского» зверосовхоза: «Да, иногда на досуге посматриваю. Прослежусь вокруг них, и опять в коробку. Приятные воспоминания — медали, что труд не пропал даром. Но неприятно, что все разрушено».

От его дома до бывшей фермы – десять минут ходу. Но за последние годы он побывал там только один раз вместе со съемочной группой «Вестей». Осталась о прошлых временах, кстати, еще одна память. И он, и его супруга вот уже двадцатый год носят шапки из той, своей высококачественной, медаленосной норки.

Источник: Официальный сайт института цитологии и генетики СО РАН